«на улице, чай, не Франция» — и Бродский, как всегда, прав.на улице — кофе и город, терпи. там выныривают из транвая красивыеи далекие, берут друг друга губами за губы, губами за пальцы,смеющиеся, милые, цветные. а ты только и можешь стоять с ними рядом,беспомощно улыбаться — у тебя нет таких губ, таких трехкомнатных квартир.и сердце-то у тебя всё в пломбах, в пломбах. и руки в тромбах. и жизнь в траблах.забитое наглухо детство. короче, давай короче, и в одной комнате можнобыть одинокими, и долго падать в пробелы электронного письма, как в снег, и ночьювсегда кажется, что не услышат. забьем на этот межладонный проём, пойдем на красный,поговорим по дороге самыми затасканными на свете  словами.ни обнять, ни ударить. внешность у тебя в нежность, а я, как дурак, вцепиласьтебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.останься, а то я совсем остыну. жалобно поскулю в спину автобуса, развернусь ипоеду на залив заливать горе. пять минут, за которые можно спятить. и потом дли неделине для меня, но только возвращайся. как нарочно накрапывает боль, стонут движения,до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает:ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты. облезлое метро не налезает на город,не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили,просим в телефон людей, которые молчат. окончательно так, до нервных окончаний,безнадежно, насовсем. мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посредипереполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.«на улице, чай, не Франция» — и Бродский, как всегда, прав.на улице — кофе и город, терпи. впалые щеки подушек, выпирающие ребра батареи,арки домов как красиво очерченные брови. я не блюю стихами, я ими люблю.мы — это когда один поцелуй в ключицу больнее удара.

За окном дождь, машины едут по мокрому асфальту, создавай илюзию шума моря… Как мне хочется на море.Хочется туда где погода создаёт нирвану, где полное умиротворение, душевный баланс.Хотя если бы ты был рядом, то ты был бы моим морем, с теплым песком, и возжушными волнами.Если ты был рядом, ты бы был моей нирваной, моей душой.Но тебя нет, жаль.Я утешаю себя той мыслью, что ты вдыхаешь тот воздух, которым дышу я.Снова апатия, снова я скучаю.Все беды в погоде, ей так же как и мне мерзко.Пусто.

помнишь мурашки, когда он заплетает тебе косу?

а ты, босиком по паркету, ему теплый чай.

" — обожжешься, давай я тебе помогу?

— не нужно, только подушкой в меня не кидай."

всматривалась в каждую родинку на плечах,

чтобы запомнить, если ты уйдешь после обеда. 

"-зачем мне уходить, если дрожь от поцелуев у виска?

— боюсь, что, однажды, ты замерзнешь в моем пледе"

помнишь пахнущие после него руки и куртку?

и лист бумаги с именами ваших детей.

" — ты уезжаешь вечером на последней маршрутке?

— да.только бы до завтра никто не полюбил тебя сильней

                                                                          А.С.

я болею тобой и кашлем.

мои волосы пахнут дымом.

я скучаю и это ужасно,

тяжело это, невыносимо.

у меня недостаток ласки,

твоих нежных рук касаний,

недостаток улыбки страстной

 и горячих твоих дыханий.

я хотела найти кого-то,             

кто занял бы твоё место.

но таких как ты в мире нету.

обыщи ты хоть всю планету.             

                                            m.w.

мне нравится подолгу ездить в автобусах, трамваях, троллейбусах. садишься на свободное место, на то которое одиночное, включаешь любимую песню в плеере, и смотришь в окно, думаешь обо всём сразу и одновременно не о чем. мне в них намного комфортнее, чем где–либо ещё. иногда хочется, чтобы конечной остановки просто не было. куда-то едешь, а куда неважно. кто мог подумать, что комфорт можно купить за двадцать рублей.