Эта осень под тихими глазами похожа на слово очень,

на голос за двадцать пятым кадром. «пора на пары», убегаешь.

все хотят написать тебе что-нибудь в нёбо, но слова давно

устали уже, достали, остекленели и стекли, истекли чем-то бьющимся.

только улыбаемся правой скобкой, больше ничего личного и лишнего.

и кто-то отрывает чувства, как пластырь. зажило и ладно. ничего, что

прохладно в запястье и телефон не ловит. стираешь с лица какой-то

чужой дождь, и каждый сентябрь это чувство.

разговор, в котором напрягаются связки. и отношения. по-прежнему

сухие губы на фотографиях. провода больше

не провожают домой, сколько можно бояться, мм? новая нежность, не знаю,

какая по счету. торопила и пила, подбирала слова, чтобы рассказать ему

о выжженных пробках глаз и нуклеиновых кислотах. не могла решить, что важнее.

трамваи бежали за ней, просили не то прощения, не то прощания.а кто-то

не успевал выучить английский за пять минут перемены, это, конечно, больнее,

чем быстрая судорога дней.худая талия и закоченевшие звезды.вот и вся романтика

болевого шока. каждую истерику я посвящаю тебе, дорогой. замученное небо

покалечилось, пока лечилось. осень под тихими глазами ни о чем не рассказывает.

ты за чаем, а я не знаю, зачем я.